В титрах узбекских фильмов после 1925 года часто можно встретить имя Наби Ганиева. Он участвует в создании картин как актёр, и как консультант по быту, но чаще всего — как ассистент или помощник режиссёра. Откуда же взялся столь преданный киноискусству человек?
Говорит Юлдаш Агзамов, друг юности Наби Ганиева:
«…Наби готовился стать художником. В те годы был в моде экспрессионизм и кубизм, и узбекский юноша, поддавшись ей, с упоением писал портреты знакомых по детству, юности. Дома он решил обойтись карандашом, но не удержался и начал писать маслом. Это его и подвело. Старик учуял странный запах в доме, зашел в комнату сына. Зашёл и ахнул. С мольберта на него смотрела девушка и ещё улыбалась. А стены были увешаны листами бумаги, на которых сидели, лежали, разговаривали, смеялись, прогуливались, бегали, спорили, торговали, готовили плов люди — и все родственники, друзья, знакомые, с кем приходилось встречаться каждый день. А ну, как узнают — позор, грех! Ай-яй-яй! Его первенец, самый любимый сын, занимается делом, строго запрещённым религией. Отец сердито сказал матери, чтоб сын уходил на все четыре стороны и не позорил семью делами неверных…
На следующий день Наби пришёл ко мне и сказал: «Берём билеты, Юлдаш. Уезжаем в Москву».
Окончивший ВХУТЕМАС, Ганиев навсегда связывает свою судьбу с кинематографом, привлекает в искусство талантливую молодёжь, пишет на узбекском языке книги-пособия — «Киносценарий» и «Киноактёр». Наби Ганиеву, фактически пионеру кинематографии в Узбекистане, приходилось преодолевать целый ряд трудностей — творческих, технических, организационных. Очень плохо обстояло дело с исполнителями ролей. Профессиональных узбекских киноактеров ещё не было. После долгих поисков ему чаще всего приходилось приглашать или приезжих актёров, мало знакомых с бытом, жизнью героев, роль которых они должны были играть, или же колхозников, активистов фабрик и заводов, многие из которых никогда не видели фильмов. Самые большие трудности были связаны с поисками исполнительниц женских ролей. Поскольку всякое изображение человека запрещалось религией, духовенство ополчалось против кинематографа и кинематографистов, суля всяческие беды отступникам. Особенно яростно религиозные фанатики нападали на актрис-узбечек, которые подавали «дурной» пример — перед кинокамерой и на сцене сбрасывали паранджу. Одна из первых узбекских актрис Нурхон погибла от руки изувера в 1929 году, когда её талант только начал раскрываться.
В конце 1920-х годов Ганиев собрал ценный фольклорный материал, на основе которого он хотел создать фильм о жизни Намаз-угри — защитника бедных и грозе торгашей и вельмож. Режиссёр долго вынашивал и идею об экранизации героического эпоса «Алпомиш». Этим замыслам не суждено было осуществиться. Однако материалы о Намаз-угри были использованы в фильме «Похождения Насреддина», поставленном Ганиевым сразу же после окончания Великой Отечественной войны, на основе сценария Леоднида Соловьёва и В. Витковича.
В 1935 году решением ЦК ВКП(б) Ганиев был отстранён от режиссерской работы. Видимо, мало уделял режиссёр внимания успешному строительству социализма, занимался никому не нужным бытописательством. Это решение сохранялось до начала войны, но, к счастью, было отменено. А в годы войны судьба свела Ганиева с Протазановым. Вторым режиссёром он участвует в создании культовой кинокартины «Насреддин в Бухаре». После совместной работы с Протазановым фольклор органически входит в творчество Ганиева. Несколько лет спустя он создаст второй фильм о герое народов Востока — кинокомедию «Похождения Насреддина». Чуть раньше на экраны вышел также полюбившийся зрителям фильм о двух влюблённых: «Тахир и Зухра».
Мастерское сочетание лаконичности повествования с эмоциональностью характерны для творчества Ганиева. Он не боялся давать актёрам возможности для импровизаций. Вместе с ними искал образ, тщательно прорабатывал каждый эпизод, благодаря чему даже небольшие роли чрезвычайно характерны и запоминаются зрителю.
Работа над фильмами о Насреддине привлекла внимание Ганиева к комедийному жанру. Он готовил постановки новых фильмов, основанных на национальном фольклоре, но болезнь помешала его планам.
Ушёл из жизни 29 октября 1952 года. Похоронен в Ташкенте, на проспекте Фараби.
В 1965 году имя Наби Ганиева присвоено Ташкентскому кинотехникуму.
Использованы фрагменты из очерка X. Акбарова («20 режиссёрских биографий», 1971 год, издательство «Искусство»), материалы с сайта kino-teatr.ru
