Возвратился Ходжа Насреддин с неудачной охоты с пустыми руками.
— Ничего не подстрелил? — спросила жена.
— Дичи было видимо-невидимо,— отвечал Насреддин,— да что-то неудача преследовала меня. Никак не давался мне в руки зверь!
— И что это за звери, что не дались тебе в руки?
— Да все! Начиная от барсенка и кончая зайчонком.
— Жалко. Принес бы ты живого зайчонка, я бы его приручила.
— Оставь! Зайчонок кругом наследит, напачкает.
— Ну пусть только попробует наследить, я его живо за хвост, и вышвырну!
— Что? Это зайчонка-то, которого я с таким трудом поймал?
— Он пачкает всюду, а я за ним ходи и убирай?!
— И будешь убирать! Не кто-нибудь поймал его, а твой муж!
— Не стану убирать за ним! Пусть он подохнет, твой паршивый зайчонок!
Разозлился Ходжа Насреддин и дал жене оплеуху. Жена закричала. Сбежались соседи.
— Да как вам не стыдно, уважаемый Ходжа! Бить слабую женщину…
— А зачем она обижает слабого зайчонка?!
